Сказать, что ужин был катастрофой - не сказать ничего. Это больше всего походило на ужин двух бизнесменов, которые обсуждали свои выгодные вложения. В каком-то смысле это было правдой. В Аликанте любой брак легко мог стать политическим, поэтому подбором будущих "счастливых молодоженов" родители начинали заниматься ещё с рождения детей. Бен иногда думал, что даже планированием детей элита Идриса занималась только с политической точки зрения. Что сразу заставляло его бороться с приступом тошноты. Потому что в ужин шёл как раз в сторону деления будущих внуков большого объединённого семейства Лонгфорд-Брайтблейд.
- Хорошо, - Аманда скромно вытерла рот салфеткой и покосилась на двух смеющихся мужчин подле неё. И Родерик и Гордон, казалось, были в отличном настроении. Лисбет молчала, периодически кидая нейтральные взгляды на Бена, а сам Бенжамин пил. Перед ужином он успел употребить немного больше обычной дозировки порошка, который вручил ему Даламар "на удачу в браке", но даже действие наркотика не могло заглушить бурю в его душе. Поэтому он пользовался вторым доступным ему средством. Благо алкоголя было настолько много, что даже главы семейств уже были немного навеселе. Бен сжимал бокал до хруста и пытался не дать волю эмоциям. Угрозы отца слишком чётко отложились даже в его затуманенном разуме. Он не мог ничего поделать с этой сделкой. - Я бы хотела поговорить о том, что будет после свадьбы. Конечно же, новой семье нужен дом в Аликанте.
- Зачем? - впервые подал голос Бенжамин, не успев себя удержать. Косой взгляд отца напомнил ему о том, что он должен молчать, что бы ни случилось. Но было уже поздно. - Исходя из ситуаций в Бостоне и Чикаго, - Бен в упор посмотрел на Лисбет, - мы граздо нужнее в своих институтах, чем здесь.
Его высказывание породило совершенно неуместную, как Логфорду казалось, реакцию. Сначала его отец, а затем родители Лисбет разразились звонким и отватительным смехом.
- Какая скромность, нечасто сейчас встретишь таких воспитанных юношей, - Аманда тепло улыбнулась Бену и потянулась через стол, чтобы коснуться его руки в странном почти материнском порыве. Выдержки Бена едва хватило на то, чтобы не одернуть свою кисть. - Мы все в курсе, как вы важны для Института, но определённые вещи не терпят отлагательств.
- Как там Консул Малахи как-то сказал? Во время войны нужно увеличивать рождаемость, чтобы было кому восстанавливать нашу великую культуру. Или что-то вроде того, - засмеялся Родерик и стакан Бена всё-таки взорвался в его руке. Благо, на этот раз Лонгфорд младший отделался лишь маленькими ссадинами на ладони. Зато они послужили прекрасным поводом покинуть этот адский ужин.
- Прошу меня извинить.
Даже в длинном коридоре особняка Лонгфордов Бен всё ещё мог слышать раскатистый смех своего отца, который пытался всеми силами прикрыть поведение сына. Бену за это ещё достанется, он был уверен в этом.
Воздух снаружи немного кусался от холода, но был идеален для того, чтобы остудить как гнев, так и почему-то разлившийся по щекам румянец. Лонгфорд винил во всём вино. Он достал сигарету, поморщившись, когда ссадины коснулись ткани кармана его брюк, и глубоко затянулся, пытаясь не думать о полнейшем чувстве беспомощности перед лицом насаждаемого брака. Курил он редко, никотин, после всего, что Бенжамин перепробовал, не обладал над ним никакой властью. Сигареты были разве что одним из способов занять руки, успокоиться и подумать. Что-то вроде самого вредного способа медитации.
- Это продлится не больше двух недель. На большее я сама не соглашусь, учитывая, сколько всего у нас происходит, - тихий голос Лисбет вывел Бена из его раздумий и почти испугал его. Лонгфорд выкинул окурок и повернулся к своей невесте. - У тебя кровь, - Брайтблейд потянулась к его руке, но мужчина одернул её.
- Царапина, - повинуясь своему естественному порыву, Бен лизнул одну из больших ссадин, только позже поняв, что этого не стоит делать в присутствии Лиз. - Не важно насколько мы тут застрянем. Важно то, чего они от нас хотят, - выпалил Лонгфорд, наблюдая, как его невеста покрывается милейшим румянцем, понимая смысл его слов.
- Мы не обязаны ничего делать, если... ты не хочешь, - внезапное тепло в груди от её слов немного обескуражило Бенжамина. Он совсем не привык вести беседы на подобные темы. По крайней мере с кем-то, кто не был рыжим заносчивым Фейри.
- Мой отец будет требовать от меня любого другого Лонгфорда, на которого он может возложить надежды, потому что прошлый его разочаровал, до конца моих дней, - вздохнул мужчина. Уголки губ Лисбет дрогнули вверх и Бен удивлённо обнаружил, что на его лице тоже играет лёгкая улыбка, даже если его слова ни в коем случае не были шуткой. - Но всё, что сейчас происходит - чистый фарс. Эти деловые переговоры.. Счастливые браки на таком говне не строятся.
- На чём же они строятся? - Бенжамин даже не заметил, когда Лисбет подобралась настолько близко к нему, что ему пришлось опустить голову, чтобы смотреть ей в глаза. Она едва доставала до его плеча и выглядела такой хрупкой, совсем не как обычные сумеречные охотницы, которых он знал. Она была так близко, что он мог рассмотреть мурашки на её плечах, открытых холоду милым платьицем.
- На доверии, - его голос прозвучал откуда-то снизу, из груди, - На страсти, - в глазах Лисбет читалось что-то вроде скептицизма, но с примесью прямой решительности. Будто она знала, на что она идёт. Бедная девочка. - На любви.
- Бенжамин, - его имя, произнесённое ею снова затронуло что-то в Бене, что-то, о чём он даже не подозревал. Что-то, что должно было быть давно выжженно вампирами, наркотиками, ненавистью к себе и к жизни и убийствами. - Ты веришь мне?
Повинуясь странному порыву он наклонился чуть ниже и поцеловал её. Сначала это было легким касанием губ, на чём всё и должно было закончится. Но его мозг внезапно отключился и он только почувствовал, как кладёт ладони на деликатный изгиб её спины и прижимает к себе, углубляя поцелуй. Он не знал, сколько времени прошло, потому что всё вдруг перестало иметь значение - свадьба, бой длиною в жизнь, наказания отца, всепоглащающий гнев, жажда мести. На секунду его душа впервые за десятки лет наполнилась надеждой на то, что его страдания окончились, что ему больше не надо бороться, что все, кого он любит, и он сам - в безопасности. Бен ощущал это когда-то давно. Когда на свете был человек, который его по-настоящему любил.
Только ехидный голос Даламара в его голове вынул Лонгфорда из этого обманчивого тумана.
"Никто никогда не будет любить тебя так, как твоя мать, Бенжамин"
Он отпустил платье Лисбет, которое, оказывается, сжимал в кулаках, и отшатнулся от неё, пытаясь отдышаться, будто только что он боролся с десятью демонами одновременно. Удивлённое выражение лица Лисбет отражало его собственное. Это было ошибкой. Весь этот чертов вечер был ошибкой.
- Нет, - это всё, что Бен смог выдавить из себя прежде, чем развернуться и исчезнуть за входной дверью в свой родовой особняк.