- Ты ведь понимаешь, насколько это рискованная затея? - лицо Эйрика было предельно серьёзно. - Мы вложили в это столько сил и времени. На кону столько всего...
- Не дрейфь, я своё дело знаю, - Хавьер же в свою очередь излучал хладнокровное спокойствие. Напряжение, царившее между ними, можно было ощутить кончиками пальцев. - Главное - это настрой. Малейшее сомнение лишает тебя шанса на победу.
- Этому тебя научили в Шаолине? - Эйрик сомневался, но в конечном итоге кивнул. - Ок, дело за тобой, Фернандес. Дерзай!
Легким щелчком пальцев Хавьер выкинул зубочистку, откинул назад волосы и, разминаясь, выгнул ладони до хруста в пальцах.
- Надеюсь, ты знаешь что делаешь, - Эйрик сделал большой глоток виски и осторожно поставил стакан на стол. Хавьер между тем взял в руки карту - бубнового Джокера, и некоторое время гипнотизировал его ухмыляющееся лицо. Эйрик прав, слишком многое поставлено на эту карту. И он просто не мог позволить себе ошибиться.
Сохраняя медитативное состояние спокойствия и мысленно прокручивая мантру «ом-намах-шивая» в своей голове, он взял карту кончиками указательных пальцев и занёс над незаконченной вершиной карточной пирамиды. Точно и размеренно. Эйрик, затаив дыхание, ждал исхода этой схватки нефилима с законами природы. Ещё мгновение... и карта опустилась на предназначавшееся ей место. И башня устояла.
- ДА! ДААА!  Черт бы тебя побрал, Фернандес! - было забавно смотреть на грузного Эйрика, проявляющего эмоции и одновременно старающегося не дышать на карточную пирамиду, дабы не разрушить её. Хавьер же откинулся на спинку дивана.
- А я что говорил, - на его лице играла самодовольная ухмылка. Он залпом осушил свой стакан и покосился в сторону бара. - А это кто? Новенькая? - от Тейта не скрылось то, как прищурился его друг, глядя в сторону новой молоденькой барменши.
- Да, - лицо его вдруг снова стало серьезным. - Неделя уже, как я нанял её. Надо было помочь девчонке.
- И..? - Хавьер не скрывая интереса следил за перемещениями девушки, которая протирала стойку.
- Я знаю этот взгляд, Хаве. Оставил бы ты его при себе, - Хавьер посмотрел на оборотня. - Неужели ты думаешь, что я мог бы её обидеть?
- Ты её - ни чуть! А вот она тебя в два счёта, - Эйрик наконец ухмыльнулся, вспоминая, как вчера девушка собственноручно вышвырнула из бара оборотня, шлёпнувшего её по заднице. - Ты ведь ещё такой нежный, такой зелёный, я за тебя беспокоюсь, - он улыбнулся, глядя на нефилима. Если есть в этом мире что-то постоянное, так это склонность его испанского друга к хорошеньким девушкам.
- Я ценю твое беспокойство, Тейт, но засунул бы ты его себе в...
- Ставлю сотку на то, что она отфутболит тебя, - усмехнулся Тейт. - Вперед, птенчик.
- Подними до двух, - Хавьер чувствовал эмоциональный подъем, и, захватив стакан, направился к стойке бара.

- Повторите, пожалуйста, - Хавьер опустился на барный стул напротив молодой волчицы. Заученным движением, она опрокинула бутылку над его стаканом. - Ты новенькая. Как тебе здесь?
- Сойдет, - девушка служебно улыбнулась и наполнила стакан Хавьера.
- Как тебя зовут?
- Джин, - девушка снисходительно улыбнулась и продолжила протирать стойку.
- Отличное имя для бармена, - Хавьер поднял бокал в честь девушки и осушил его наполовину.
- Что забыл нефилим в баре оборотней? - наверное, ей было скучно, что она решилась продолжить разговор.
- Дружба, что же еще, - он снова улыбнулся, и посмотрел ей в глаза. Они были зелеными, как весенняя листва. Ее каштановые волосы выбивались из пучка, и он впервые подумал, что вблизи она еще красивее, чем издалека. - Как тебе здесь?
- Сойдет.
- Ты не многословна, но это пройдет.
Девушка скептически смерила взглядом заносчивого нефилима.
- Думаешь?
- Уверен, - какое-то мгновение они смотрели друг на друга, оценивающе и вызывающе. Наконец Джин поставила бутылку и отбросила тряпку, облокотившись на стойку. Теперь их отделяло всего несколько дюймов, и Хавьеру почудилось, что он уловил легкий, свежий аромат ее кожи, словно дуновение горного ветра.
- Ты всегда такой уверенный в себе? - молодая и дерзкая, ей никак нельзя было дать больше двадцати, и это пленило его окончательно и бесповоротно.
- Определенно, - не скрывая своего интереса, он скользнул взглядом по ее оголенной шее и плечам. Не заносчиво, но словно пилигрим, проделавший долгий путь до святая святых.
- Что ж, возвращайся за свой стол, - казалось, что само время замедлило свой ход, когда слова срывались с ее губ. - Я угощаю, - Хавьер довольно ухмыльнулся, и, взяв свой стакан, направился к своему столу. - Но от чаевых я тебя не освобождаю.

- И как все прошло? - усмехаясь, Эйрик тасовал оставшуюся колоду карту.
- Ты можешь думать все, что хочешь, но клянусь святой кровью Господней, это будущая миссис Фернандес, - Эйрик во весь голос рассмеялся, и карточная пирамида угрожающе содрогнулась. Ни разу за все то время, что он знал Хавьера, тот не бросался настолько серьезными словами.
- Ох, я бы на это посмотрел, - немного отойдя от приступа смеха, который его охватил, Эйрик наконец выпрямился. - Пожалел бы своих родителей, они явно будут не в восторге от союза их сына-нефилима с оборотнем.
- Да что ты в этом понимаешь! - отмахнулся Хавьер, вытягивая новую карту из колоды. - Кстати, с тебя две сотни. Cпорим, если поставлю еще две карты, она станет моей женой?
- Я лучше воздержусь, - Эйрик не любил играть с судьбой. Он задумчиво почесал щеку и, вытянув карту из колоды, протянул ее Хавьеру.- Возьми ее, Хавьер. Думаю, она может тебе понадобиться.
- Еще один Джокер? - он непонимающе посмотрел на друга. - У меня ведь уже есть твоя шестерка?
- Так мне будет спокойнее, - Эйрик убедительно играл свою роль. Он не мог не понимать, что в связи с восстанием оставшихся членов Круга риски только взрастают. А Хавьер, хоть и был из другого лагеря, но был не менее дорог для него, чем король или валет его стаи.
- Как скажешь. А теперь смотри и учись, - хладнокровно, Хавьер выставил вперед руки с двумя картами. Еще немного, и они станут грандиозным завершением всей фигуры. Еще мгновение и..
- Ваш виски, сэр, - одно дуновение ветра, и вся карточная пирамида рушится в мгновение ока, стоило Джин приблизиться к их столику с подносом и бутылкой виски. Эйрик замирает с выражением вселенского ужаса в то время как Хавьер с обожанием смотрит на официантку. 
- Это того стоило, - с придыханием наконец говорит он, красуясь своей испанской харизмой.
- Спасибо, Джин, - Эйрик с тоской смотрел на руины карточного домика, над которым они с Хавьером трудились полдня. - Хавьер Фернандес - нефилим, мой старинный друг. Хавьер, это Женевьер Джонсон, дочь моего беты Джорджа, которого, увы, уже нет с нами, - Эйрик залпом осушил свой стакан, а Джин смущенно потупила взгляд, но тут же снова вернула свой прежний невозмутимый вид. Хавьер с интересом следил за метаморфозами ее лица словно зачарованный.
- Сontento de conocerte, - будь ее рука свободна, он бы воспользовался бы этим, чтобы поцеловать ее, но поднос помешал.
- Э... взаимно? - Джин вопросительно переглянулась с альфой, который тем временем вынудил карту Джокера из кучи остальных и заботливо сунул ее в нагрудный карман Фернандеса. Джин оценивающе скользнула взглядом по нефилиму. Ее испанский оставлял желать лучшего, но она улыбнулась Фернандесу и вернулась к своим прямым обязанностям. Так странно, так необычно. Так редко в ее жизни представители мужского пола смотрели ей в глаза. Еще ни разу она, находясь в рабочем образе, не ловила на себе столь восхищенный взгляд. Похотливый - да. Но этот нефилим смотрел по-другому. И, протирая стаканы, она задумчиво улыбалась своим мыслям, в которые запал образ темноволосого испанца, так непохожего на всех, кто окружал ее доселе.

И он был постоянен всю остальную неделю, и еще пару недель после, и еще одну, являясь под вечер, заказывая джин с тоником, перебрасываясь с ней парой шуток и неизменно заставляя ее смеяться. Словно они старые друзья с намеком на нечто большее, что вопреки здравому смыслу не заставляло Женевьев чувствовать отвращение к нефилиму, как к многим другим мужчинам, с которыми она связывалась ранее. Он казался ей другим. Он не напирал, но и не отсиживался в стороне. Он был слишком тактичен, чтобы позволить ей выполнять свою работу без оттенка услужливости, но, тем не менее смог вырвать ее поцелуй, прижав ее к стене подсобки бара, так, чтобы она почувствовала себя на седьмом небе от счастья и без тени сомнения в его чувствах.
- Ну что, mi amor, могу я считать, что мы встречаемся? - его рука по-хозяйски лежала на ее талии, но взгляд и голос был почти как у мальчишки, озаренного новой идеей и любовью, лишившей его рассудка.
- Возможно, - восполняя запас воздуха в легких, прошептала Джин, запуская руки в его темные волосы и притягивая к себе. И он снова поцеловал ее так, словно в их союзе была вся суть мироздания.

К воскресному вечеру на исходе месяца с их знакомства она уже ждала его появления в баре "Лиса и Волк", которое обещало окрасить ее серую рутину теплым отблеском испанской фиесты. Но он не появился, и когда за полночь в бар вошел Эйрик, Джин не скрывая интереса обратила к нему свой взор.
- А где Фернандес? - изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более буднично, Джин налила альфе порцию виски.
Эрик выглядел очень уставшим и огорченным, но при упоминании друга он, казалось, разом постарел на несколько лет. Не говоря ни слова, он вытянул из кармана карту и положил перед Джин. До конца не понимая, что происходит, она посмотрела на улыбающегося ей с карточки Джокера. И словно воздуха разом стало не хватать, и она прижала ладонь ко рту, пытаясь хоть как-то заглушить крик, комом ставший в горле и готовый вырваться наружу.

- Я почти не пила... - протянула Клэри, с трудом удерживаясь на ногах. Она с трудом могла вспомнить, в какой именно момент ужин в резиденции Магнуса Бейна перетёк в пьянку, и как хозяин вечера мог это допустить. Перед глазами девушки всё буквально плыло: как это возможно? Она же выпила не больше бокала. Или двух?.. Или дело было в том, что она пила что-то по фирменному рецепту Магнуса? Клэри не могла с уверенностью вспомнить даже название.
- Мы же будем веселиться и танцевать, да? - Фейрчайлд обвела взглядом присутствующих, не понимая, почему все они смеются или улыбаются, - Я хочу танцевать. - если бы она не была сумеречной охотницей, то следующий шаг Клэри несомненно закончился бы падением на пол, но природная ловкость помогла девушке приземлиться на диван.
- Ох... - вздохнула Фрей, невероятно удивлённая тем, что едва не упала.
- Я отведу тебя в институт. - Изабель подошла и протянула Клэри руку, помогая подняться с дивана.
Путешествие, мягко говоря, было не самым простым: Иззи то и дело приходилось придерживать непутёвую подругу под руку, чтобы та не споткнулась или не врезалась во что-нибудь, а у Клэри мир просто плыл перед глазами, и свежий воздух не особенно помогал ей.
- Мне ведь ещё нет двадцати одного! Это значит, что меня могут посадить? - неожиданно испугалась Фейрчайлд, - Я не хочу в тюрьму, пожалуйста! - рыжеволосая буквально повисла на шее Изабель, - Пожалуйста! - ещё раз повторила Клэри, переходя на совершенно детский жалобный тон.
- Нет. - Изабель, наверное, приходилось напрячь все свои силы, чтобы не уронить свой драгоценный "груз", который не прилагал и малейших усилий, чтобы добраться до пункта назначения.
- Обещаешь?! - Клэри недоверчиво взглянула на мисс Лайтвуд.
- Обещаю. Пойдём. - остальная часть дороги до Института прошла без приключений. Людей на улицах в такой поздний час было мало. Правда несколько нефилимов уже в институте с удивлением обращали на девушек внимание, но вопросов не задавали.
Войдя в комнату, Клэри тут же опустилась на кровать, а Изабель сила рядом.
- Тебе лучше? - Лайтвуд, похоже, действительно переживала за подругу.
- Спасибо, Изи! Я так тебя люблю! Больше всех! Ты моя лучшая подруга! - не совсем понимая, что делает, Клэри обвила руками шею черноволосой подруги и впилась в её губы. Изабель не попыталась сопротивляться, так что поцелуй продлился несколько секунд, прежде чем сама рыжеволосая не отпрянула.
- Оу. - кажется, у Фейрчайлд даже на время прошло опьянение от осознания того, что сейчас произошло, и что за такое можно было и по лицу получить. Взгляд младшей Лайтвуд был настолько неоднозначным, что Клэри не могла даже предположить: пребывает она в холодной ярости или же считает произошедшее вполне нормальным.
- Наверное, мне лучше немного поспать? - прервала Кларисса наступившую тишину, тут же зевнув.
- Спокойной ночи, Клэри. - попрощалась брюнетка, поднимаясь с кровати.
- Спокойной ночи, Иззи. - усталость нахлынула так неожиданно, что Фрей даже не стала переодеваться перед тем, как упасть в постель и провалиться в сон.

Его часы всегда показывали неправильное время, но мало кто отваживался спросить аптекаря, зачем он их носит. Не потому что он внушал страх, отнюдь. Но была в нем какая-то тайна, которую мало кто мог себе позволить нарушить, ибо в жизни провинциального городка на востоке Сасекса происходит так мало интересного, что жителям его просто необходим был хотя бы один загадочный житель, о котором бы можно было посплетничать за чашечкой  послеобеденного чая.
А загадки сопутствовали нашему герою с самого его появления в городке, чьё спокойствие нарушалось только раз в год, когда в город наведывалась ярмарка бродячих цыган. Никто не видел, как он приехал в город на груженом экипаже, никто не помнил, чтобы в старом доме покойного Кроули, который пустовал последние восемь лет, проводились ремонтные работы. Просто одним осенним утром за стеклом витрины появились бутылочки и колбочки синего стекла различных форм и объемов, а на двери появилась чёрная табличка с латунными буквами «аптека Линча». И каждый горожанин проходя мимо лавки в этот день или проезжая на велосипеде невольно заглядывался на обновлённый фасад с чёрным деревом на первом этаже и побелкой старого кирпича на втором и третьем, и недоумевал, как это так произошло всего за одну ночь.
Но людской разум редко восприимчив к правде, зато расположен к откровенной лжи, если она логически объясняет необъяснимое, и уже через неделю все поверили в то, что последний месяц видели и рабочих, занимавшихся ремонтными работами, и  несколько груженых экипажей, перевозивших утварь и личные вещи нового жильца.
Сам мистер Линч был приятным внешне, статным мужчиной с бородой и  проницательным взглядом, который, казалось, видит тебя насквозь. И хотя он не вселял страха своим видом, а даже наоборот, располагал к себе, однако все, кто вступал с ним в контакт сразу понимали, что с ним надо следить за тем, что говоришь, ибо иногда неосторожное слово могло словно бы рассказать ему то, о чем ты рассказывать вовсе не хотел.
И его часы действительно не показывали правильное время, но не потому, что были неисправны, но потому, что не имели отношения ко времени. Мистер Линч был самым обыкновенным магом, сосланным на свою историческую родину в ожидании приговора по его делу, о котором мы умолчим. Скажем лишь только, что он настолько прогневал Совет Магов, что судьба его висела на волоске. Ему было запрещено использовать магию практически все время, кроме двух единиц суток, что, собственно, и регулировал прибор, напоминавший нагрудные часы на цепочке.

Итак, прошло около четырёх лет, как маг-аптекарь появился в Олдуинтере. Конечно, уже не осталось никого из тех, кто мог помнить его или его родителей. Остались лишь слухи, превратившиеся в легенды, о священнике, жена которого родила чудовище - мальчика-змея, который загрыз свою мать и был убит отцом, который воткнул в него серебряное распятие.
Но, как известно, даже к магам-отшельникам время от времени наведываются старые друзья. И вот однажды, в один из августовских вечеров, колокольчик на двери прозвенел, оповещая о новом посетители.
- Мы закрыты, - не оборачиваясь, произнес Линч, склонившись над весами и мешочком с сонным порошком. - Приходите завтра!
- К старым друзьям это тоже относится? - аптекарь развернулся на вращающемся стуле и, сквозь монокль, уставился на вошедшего.
- Святая дева и все ее семейство... Магнус! Ты ли это?
- Как видишь, Грэм, - ухмыльнулся маг, на вид которому было не больше двадцати пяти, и его узкие глаза сверкнули в вечерних сумерках.
- Иди же сюда Бейн, старый ты развратник! - сняв монокль, Линч  подался вперёд, чтобы крепко обнять старого друга. - Пойдём наверх, у меня осталась бутылка старого шотландского виски времён королевы Елизаветы. Если бы ты отправил огненное послание, я бы подготовился и не стал тратить весь дневной запас магии на вавилонские свечи... - на половине лестнице он внезапно замер. Озарение посетило его, и улыбка словно сползла с его лица. - Если только ты не пришёл, чтобы огласить приговор, - он поднял взгляд на Магнуса, и грустные глаза брата сказали ему все, что нужно. Протокол магов требовал донесения особо важных новостей лично, каждый волшебник знал это.
- Когда? - только и спросил Грэхем спустя несколько мгновений осознания. Глаза его невидящим взором уставились куда-то мимо Магнуса Бейна, а пальцы левой руки на автомате рисовали лишенные магии защитные завитушки в воздухе.
- Сегодня в полночь. Мне очень жаль, Грэм, - рука Магнуса легла на его широкое плечо, и Линч только кивнул, и это вышло у него так беспечно, словно он согласился сыграть партию в шахматы. - Я приложил все силы, но этого было не достаточно.
- Я знаю, дружище, я знаю, - Грэм поднял голову и улыбнулся, словно ни в чем ни бывало.
- Пойдём, у нас ещё есть время.

И время неумолимо летело вперёд, и, спустя много стаканов маги сидели плечом к плечу на крыше дома, и Грэм в последний раз наблюдал за звёздами, которые так любил. Он был рад, что рядом с ним сейчас был именно Магнус, поскольку не было свете человека роднее его. Его старший брат со времён приюта, где они выросли бок о бок. Его лучший друг и первое серьезное чувство, что поселилось в его сердце. Их магия всегда была чем-то удивительным, поражающим своей красотой и мощью, но где есть любовь не может быть волшебства, поскольку любовь по природе своей особый вид магии, не терпящий демонического вмешательства. Именно поэтому они расстались, но память о том чувстве, что согревало обоих, спустя многие годы жила в сердце каждого.
- Наверное, у меня больше не будет шанса поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня, - он выдохнул сиреневый дым своей самокрутки и посмотрел на друга. В темноте кошачьи глаза Магнуса горели зелёным.
- Молчи, волчонок, - Магнус старался держаться бодро, но ему это плохо удавалось. Толкнув Грэма плечом, он не торопился отпрянуть назад, и, словно почувствовав это, Линч обнял его и притянул к себе.
- Я убью тебя, если ты пустишь слезу. Я предупредил, - серьёзно произнес англичанин и встормошил свободной рукой чёрные жесткие волосы Бейна. Так они и сидели, пока часы на старой ратуше не пробили пятнадцать минут до полночи.
- Пора, - нехотя произнёс Магнус. Грэм молча кивнул, и, взяв его за руку, Магнус перенёс их на перекрёсток дорог на окраине Олдуинтера. Стоя напротив, они в последний раз смотрели друг на друга. Грэм улыбался, и в этой его улыбке Магнус видел того самого веснушчатого мальчишку, с которым охотился на папоротниковый огонь. Казалось, это было только вчера.
- Ну, вот и все, кажется.
- Я хотел..
- Не стоит, - Грэхем прикоснулся большим пальцем к губам Магнуса, останавливая его на полуслове, чтобы потом поцеловать его на прощанье. И пусть тогда, давным давно, на берегу реки ему не хватило смелости сделать первый шаг, сейчас он с лихвой отыгрался за это. - Прости, я слишком долго ждал.

На следующее утро на Олдуинтер опустился туман, а когда воздух снова стал прозрачным, на месте аптеки Линча снова был заброшенный дом Кроули, как и прежде, выставленный на продажу. Но ни один из горожан словно бы и не удивился этому, будто бы не было вовсе никакой аптеки и никакого таинственного аптекаря в их городе. И только придя на воскресную службу в местную церквушку они заметили на одной из скамеек резного змея, обвивавшего подлокотник. И как бы церковники не пытались сбить его, на следующее утро змей снова появлялся на том же самом месте, где и прежде.